Я сидел в большом современном спортзале на длинной скамейке, установленной возле стены, и наблюдал, как по баскетбольной площадке носятся и орут десяток подростков обоего пола. Но, честно говоря, игра как таковая интереса для меня не представляла. Меня интересовал только один игрок, а если точнее, девушка, на вид примерно восемнадцати лет. Она была высокая, стройная, быстрая, как, впрочем, и все на этой площадке. Необычными были её волосы, длинные, шикарные волосы почти до пояса, волнистые, золотистого цвета, и светлая кожа, можно даже сказать, кожа была под стать волосам несколько золотистой.
Вроде бы в таком внешнем виде не было ничего странного, применительно для человека. Но не для неё, она была оборотнем, чистокровнейшим оборотнем, если судить по взятым у неё много раз анализам крови и всяким разным другим анализам. Она волк! Волк-оборотень со всеми присущими этим творениям силой, скоростью, выносливостью и умом. Её необычность как раз и заключалась в её внешнем виде, в её волосах и в цвете кожи. Ни у одного оборотня, которого знает наша необычная наука, никогда не было волос такого цвета и такой длины! Ни у одного! Независимо, у женщин это или мужчин, волосы вырастают до плеч, не более, потом перестают расти. Их можно подстричь, они отрастут вновь, но не ниже плеч. И их цвет – это всевозможные оттенки русого, довольно часто – брюнеты, цвет кожи у которых ближе к смуглому, но никак не светлый и волосы не блондинистая солома.
Ну вот, набегались, перерыв. Обе команды сбежались, каждая к своему тренеру, где игроки начали галдеть, перебивая друг друга и размахивая руками. От нетерпения некоторые даже подпрыгивают на месте. Энергия из этих созданий прёт через край, и совладать с ней в состоянии, пожалуй, тоже только оборотни, кем их тренеры, собственно, и являются. Предмет моего внимания отошла в сторонку, распустила сбившиеся под резинкой волосы и, изящно взмахнув головой, опять ловко собрала их в длинный хвост. При этом быстро обежала глазами зал, мазнула взглядом по мне и отошла к орущей толпе. Да, вот еще глаза! Не может быть у оборотня ярко-синих глаз, а у неё глаза именно ярко-синие, и ничего с этим не поделаешь. Девушка красивая, я бы даже сказал, очень красивая! Ладно, пора идти, я встал с лавки и… поймал летящий в меня мяч. Раздался свисток, ко мне подбежал мой неправильный оборотень и протянул руки за мячом.
– А может, я сразу в кольцо? – улыбнулся я ей. Она забавно сморщила носик, почему-то покраснела и кивнула:
– Давайте!
Я без размаха, одной кистью отправил мяч через всю площадку в кольцо, куда он благополучно и залетел, миновав обруч и задев только сетку. Пока девушка отвернулась, провожая глазами полет мяча, я успел разглядеть её вблизи. Ничего необычного не чувствовал, просто оборотень, никаких странностей в ней нет. Кроме внешнего вида. Заработав для себя «трёхочковый», повернулся и пошел к выходу, с удовольствием услышав за своей спиной восторженный гул и, с некоторой долей зависти, выкрики о везении.
«Да нет, ребятки, это не везение, – усмехнулся я, – да и вы по сравнению со мной только дети, пускай сильные, быстрые, но все равно дети! Хоть и чувствуете, что я человек, обычный человек, не более того! Ну а я… хвастун. Может быть, не очень наглый, но хвастун. Что поделаешь, все мы грешны».
Выйдя из спортзала и миновав уютный холл, я поднялся на второй этаж, и, пройдя метров тридцать по широкому коридору, застеленному по всей длине дорожкой синего цвета, уперся в двери, на которых была закреплена латунная табличка с импозантной надписью «Директор». Постучался и, услышав лаконичное «не заперто», открыл дверь и вошел. Из-за большого, солидного стола поднялась и пошла мне навстречу симпатичная женщина лет шестидесяти. Сколько ей на самом деле лет, я не знал, наверное, много, спрашивать не буду. Помню, спросил как-то-раз у одной бабушки, потом краснеть пришлось.
– Здравствуйте Александр Андреевич, – улыбнулась она мне, – нам сообщили, что вы должны приехать, а когда, не сказали. Вам надо было позвонить мне, я бы за вами машину отправила.
– Здравствуйте, Клавдия Ивановна, – улыбнулся я ей в ответ, – ничего страшного, я взял машину напрокат, сам хочу по вашим местам покататься. Поэтому какой смысл гонять служебную машину.
Хозяйка кабинета изящным движением показала мне рукой на кресло, стоящее возле небольшого столика. Я уселся, а она поманила пальцами кресло для себя, и когда оно подъехало к ней, поправила его и, устроившись напротив меня, спросила:
– Что-нибудь пить будете?
– Нет, спасибо, хотелось бы сразу к делу.
– Я вас понимаю, – с этими словами Клавдия Ивановна вытянула руку в сторону своего стола, и к ней плавно перелетела лежащая на нем папка. Ловко перехватив бумаги в воздухе, она протянула их мне, – прошу!
Благодарю, – улыбнулся я, забирая у неё материалы и открывая папку, – так, посмотрим, сирота, восемнадцать ей исполняется через два месяца, значит, заберем её мы уже в августе, вернее, после сдачи ЕГЭ, совершеннолетнюю никто здесь держать не станет. Ладно, все я это уже знаю.
Я закрыл папку и обратился к директору:
– Расскажите сами, что вы об этом думаете, прочитать бумаги я всегда успею.
Клавдия Ивановна задумалась, откинулась в кресле и с некоторой даже озабоченностью начала:
– С этой девочкой все странно, даже к нам Алёна попала необычно. На неё случайно наткнулись в лесу недалеко от города. Она была полностью раздета и ничего не помнила. Её подобрали и привезли в больницу, разумеется, об этом пошли разговоры, наши ею заинтересовались, проверили и поняв, кто она, сразу определили в нашу школу. В приёмную семью к оборотням поместить не могли, у неё была полная потеря памяти, и за ней поначалу нужен был постоянный присмотр.
Директор помолчала, видимо, собираясь с мыслями, а потом продолжила:
– Еще одна странность была в том, что она очень быстро начала восстанавливаться, буквально за два месяца вспомнила все! Как читать, писать, считать, всю школьную программу до одиннадцатого класса, что соответствовало её возрасту, знала даже много больше, чем предусматривала программа. Оборачиваться она тоже умела. Не могла вспомнить только кто она, откуда, и кто её родители. Проверка через полицию ничего не дала, с заявлением о пропаже никто не обращался. Вот, пожалуй, и всё. Хотя нет. Не знаю, важно это или нет, но Алёна значительно опережает в развитии других ребят, хоть и пытается это скрыть. Вот теперь всё!
Вот так вот. Вундеркинда с потерей памяти нам еще для полного счастья не хватало. А не отметилась ли и здесь моя создательница? А то потеря памяти, знаете ли, наводит на размышления.
Я встал из кресла и поблагодарил:
– Спасибо, Клавдия Ивановна, вы нам очень помогли, вы не будете возражать, если я вот это заберу с собой, – кивнул я на папку, лежащую на столике, – всё равно после экзаменов ваша воспитанница приедет к нам в исследовательский центр, работой её обеспечим, да и понаблюдать за ней надо бы.
– Конечно, забирайте, нам-то уже и ни к чему, только место в архиве занимать будет. Она глянула на большие напольные часы, стоящие напротив её стола, и добавила, – кстати, уже время обеда, нет желания перекусить, столовая у нас хорошая, готовят вкусно?
– С удовольствием, – с радостью согласился я. Порадовать себя, и правда, время пришло.
В это время открылась дверь и в кабинет вошла красивая женщина.
«Дежавю! Не иначе, – думал я, разглядывая рыжую зеленоглазую женщину, – она со Светкой даже чем-то похожа».
– Знакомьтесь, Александр Андреевич, это Ирина, мой заместитель по воспитательной работе, – представила мне вошедшую ведьму хозяйка кабинета. Затем указала на меня рукой, – а это Александр Андреевич, он к нам приехал из Сибирского исследовательского центра по делам. Покажите, пожалуйста, ему, где столовая, и вообще, поухаживайте за гостем.
– С удовольствием поухаживаю, – сверкнула на меня глазами рыжая Ирина и, показав рукой на дверь, промурлыкала:
– Прошу! А мне и деваться-то некуда, пошёл. Есть охота!
– Как поживает Светлана Валентиновна? Замуж, еще не вышла? – ехидным голоском спросила моя сопровождающая, когда мы покинули кабинет директора.
– У неё всё нормально, не вышла, – проскрипел я, думая о том, что в столовой в рот надо будет целиком затолкать котлету, а потом долго её жевать, чтобы не отвечать на вопросы этой ведьмы.
«Слава Богу, пришли», – подумал я, заходя следом за Ириной в большой зал, в котором стояли два десятка столов, половина из которых была занята детьми. Еще человек десять детей стояли возле раздачи, расставляя на разносы тарелки.
Ирина взяла меня под руку, и мы чинно пристроились в конце очереди. В столовой было шумно, как и везде, где много детей. Пока мы, не торопясь, занимались самообслуживанием, на нас стали поглядывать, шум постепенно начал стихать, и наконец я услышал:
– … Да точно тебе говорю, он это, я его хорошо запомнил…
– А ведь и правда, пацаны! Точно он! – … Да он же, он, тебе говорю!
Кто с кем из детей разговаривал, я не знаю, но разнос я себе нагружал уже в полной тишине, а все, кто находился в столовой, смотрели на меня.
– Чего это они? – спросил я у Ирины, когда мы уселись за стол и начали есть. Причём на меня продолжали исподтишка глазеть, а детки постарше, относящие себя к слабому полу, так вообще стали строить мне глазки. Заметив это, моя сопровождающая захихикала и тоном заядлой сплетницы сообщила:
– А вы, Александр Андреевич, пользуетесь невероятной популярностью. Среди детей гуляют записи, часа на полтора, с вашими подвигами. Особенно вы нравитесь девочкам, они от вас просто без ума.
Я чуть пресловутой котлетой не подавился! Как хорошо, что краснеть почти разучился. Ведьмы везде одинаковые, что у нас, что здесь. Ехидство у них у всех, наверное, в крови.
Наконец все успокоились, насмотрелись, и я умудрился даже поесть, не подавившись. После обеда я поблагодарил Ирину за приятную компанию и вышел во двор школы. Это учебное заведение было небольшим, как и другие школы, в которых учатся особые дети, опекаемые нашей конторой. Для министерства образования эти учебные заведения были обычными частными школами, которые проходят все положенные проверки и никогда никаких нареканий у министерства по вполне понятным причинам не вызывают.
Я, задумавшись, бродил по аккуратным дорожкам в школьном парке и не знал, что мне делать с этой девочкой.
Да, она необычна! Внешность и всё такое. Она умнее других? Ну и отлично! Это здорово! И даже полезно для общества. И зачем, спрашивается, я тогда вообще сюда приехал?! Посмотреть на красивую девушку-оборотня с необычной внешностью? Нет! Сто раз нет!
Усевшись на кстати подвернувшуюся возле дорожки лавочку, я откинулся на удобную спинку и закрыл глаза.
Итак, когда Николаич на планерке, которую я с некоторых пор обязан был посещать, сообщил, что в этой школе заканчивает обучение и готовится выйти в свет оборотень с необычной внешностью, я сразу же заявил, что надо съездить и посмотреть. Когда же Мария Николаевна сказала, что направит в школу одного из своих людей, я не дал, заявил, что поеду сам. Почему? Сюда ведь изначально вообще никого не планировали отправлять. Странная внешность? Ну и что, мы все тут странные, некоторые так даже очень странные, а еще и страшные. Меня как будто что-то потянуло в эту школу, хотя я даже не знал, где она находится. А почему раньше не тянуло? Почему мне захотелось в эту школу только тогда, когда я узнал об этом оборотне? Странно и непонятно. А к своим чувствам и непонятным желаниям я уже давно отношусь с большой серьезностью и вниманием. Именно поэтому я и здесь. Из-за этой девушки. Ну а решение о том, что эта самая Алёна будет работать у нас, мной было принято спонтанно, еще в кабинете у Клавдии Ивановны. Есть у меня уже такие полномочия. Я открыл глаза, вставать с удобной лавочки не хотелось, но надо. Поднявшись через не хочу, пошел в школу, сделав вид, что не заметил спрятавшихся в кустах и давно следивших за мной детей. Поросята!
Зайдя в учебный корпус, остановился напротив стенда с фотографиями учеников и стал их разглядывать, ожидая звонка с урока. Дождался! Из классов, расположенных по обеим сторонам длинного коридора, с криками вырвалась толпа детей и понеслась в холл, где я стоял. Благополучно разминувшись с орущей напастью, я пошел по коридору в кабинет заместительницы и столкнулся с группой старших учеников, которые только сейчас вышли из класса. Остановился, подождал, когда мне в грудь перестанут утыкаться носами молодые люди, извинился и, сопровождаемый их заинтересованными взглядами, пошлёпал дальше. Но не успел пройти и пяти шагов, как в меня буквально врезалась интересующая меня особа, которая бегом выскочила из следующего класса и столкнулась со мной. Я придержал её за плечи и спросил:
– Вы не ушиблись? – девушка подняла голову, обдала меня синеглазой волной и поспешно замотала головой:
– Нет-нет. Все нормально, я сама виновата! Извините, пожалуйста! Не смотрела, куда бегу.
– За вами кто-то гонится? – нарочито удивился я. – Может, я смогу вам помочь?
– Нет, никто не гонится…, – начала она, но сообразив, что я шучу, покраснела и прошептала:
– Извините. И, обойдя меня, быстро пошла по коридору в сторону холла.
– Нет так нет, – пожал я плечами, но продолжить свой путь к ведьме Ирине не смог, передо мной стоял молодой человек, вышедший из кабинета следом за Аленой.
– У вас есть какое-то дело к моей девушке? – насмешливо спросил он. Я чувствовал его неприязнь ко мне, но не мог понять причину.
Странно. С ним мы не были знакомы, даже никогда не встречались, следовательно, нагадить я ему не мог, несмотря на эту мою выдающуюся способность. Хотя нет, я его видел один раз, в спортзале, когда смотрел игру, но этого мало, это не в счёт! Остается Алёна. Может, ревность? Маловероятно, с ней я тоже не знаком.
Пока я стоял и размышлял, мой визави, не дождавшись ответа, опять начал:
– У вас что, не принято отвечать на вопросы? – ехидство буквально сквозило в каждом его слове. – А может, вы просто боитесь отвечать?
Я усмехнулся:
– Если вы сможете доказать свое право задавать мне вопросы, я с удовольствием отвечу на каждое ваше слово, а потом отвечу за каждое свое слово. Отвечу по полной программе. Перед кем угодно! Если, разумеется, этот кто угодно хвост не подожмет.
Я принял вызов. И самое неприятное для него, это произошло при свидетелях. Вокруг нас уже стояла группа учеников разных возрастов. Отступать ему теперь некуда.
Молодой человек покраснел. Да, разумеется, он мог задавать вопросы своим преподавателям, наставникам, мог спросить незнакомого человека, вроде меня, как пройти куда-то или еще что-то нейтральное. Он вообще мог задавать любые вопросы, руководствуясь только рамками своего воспитания. Но он не смел мне указывать на мои действия, я был на службе и имел право разговаривать с кем угодно. Он не мог этого не знать, они все знали, кто я и откуда. Он тем более не должен был обвинять меня в трусости, они, в конце концов, все видели мои похождения, а среди некоторых из них были такие, о которых и вспоминать-то не хотелось!
Я широко улыбнулся этому волчонку и, подражая его ехидству, продолжил:
– А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов, позвольте откланяться, у меня, знаете ли, в отличие от некоторых, есть дела! И еще, если потребуется, ради вас я здесь задержусь.
И я пошел дальше к ведьме, до которой никак не мог добраться. Настроение был отличное. Если я отсюда не уеду, продолжение будет, не может не быть. Я в этом уверен. Значит, я не уеду. Дойдя до кабинета с табличкой, сообщавшей, что за дверью находится заместитель по воспитательной работе Ирина, я постучался и, услышав приглашение, вошёл.
– Ну как вам у нас? – уже вполне нормальным тоном спросила ведьма.
– Отлично, мне понравилось, место красивое, недалеко от города, – я довольно улыбнулся, – к тому же персонал и ребята приветливые!
– Спасибо! У вас еще есть какие-то вопросы или просьбы?
– Да, есть, мне надо остановиться где-то на пару дней, не подскажете, где ближайшая гостиница?
– Зачем же в гостиницу, – улыбнулась Ирина, – здесь есть прекрасные гостевые домики. К нам часто приезжают родственники ребят и живут по несколько дней.
– Ах да! Конечно! Простите, я совсем забыл о том, что такие дома есть во всех наших школах!
– Пойдёмте, я вас устрою, столовая, кстати, работает до десяти вечера, кормят дежурных преподавателей и охрану, так что можете приходить и вы, я предупрежу персонал!
Я поблагодарил, и мы пошли смотреть для меня жильё.
Школа стояла в сосновом лесу, поэтому гостевые домики расположились среди сосен, метрах в двухстах от основного здания. Возле каждого дома стояли лавочки, обнесенные живой изгородью. Дорожки отсыпаны крупным песком, чисто, уютно, пожить бы здесь просто так, недельку!
Дом я себе выбрал самый последний, от посторонних глаз подальше. Все дома были однотипные, двухкомнатные, что, в общем-то, и неудивительно: комната для родителей и комната для детей. Я разместился, распотрошил спортивную сумку с запасным бельём, принял душ и в ожидании ужина валялся на кровати, бездумно переключая каналы.
Когда подошло время ужина, подождал еще около часа и только потом пошёл в столовую, думая, что в это время народу уже не будет! Но, по всей вероятности, я был далеко не один такой умный, большая часть зала была занята старшими учениками. Ничего не поделаешь, не уходить же! Я встал к раздаче, затарил свой разнос и протопал к единственному оставшемуся без едоков столу. Поудобнее расположился и приступил к одному из самых приятных занятий в жизни человека.
Не повезло! Практически сразу же почувствовал неприязненный взгляд. Ну вот! Поесть в свое удовольствие уже не получится, обидно. Не люблю, когда на меня так смотрят. Мне не было нужды оборачиваться, чтобы выяснить, кто так пристально меня разглядывает, я уже знал, кто это. Давешний молодой человек, с которым я беседовал в коридоре. Вон он сидит за столом, по всей вероятности, со своими друзьями и пристально смотрит на меня, явно желая встретиться со мной глазами. Но я не собираюсь бодаться с ним взглядами, а вдруг у него интуиция на уровне, и он откажется от вызова, такого шанса я ему дать не мог. Детей надо учить, потом спасибо скажут.
«Ну, вот и моя подопечная пожаловала», – подумал я, разглядывая золотоволосую волчицу. Ладно. Смотреть на неё, конечно, приятно, но отвлекает от основной мысли вот что: почему этот молодец так на меня взъелся?! Судя по тому, как он себя ведет и как вокруг него постоянно крутится компания подростков обоего пола, он здесь что-то вроде местной звезды. А как же! Высокий, сильный и по женским меркам, наверное, красивый. Не берусь утверждать, мне этого всё равно не понять.
Я откинулся на спинку стула и, потягивая персиковый сок, продолжил рассуждать сам с собой.
Меня здесь знают благодаря нашим записям, и все ученики относятся ко мне нормально, даже с некоторым восторгом, я у них, по словам Ирины, в некотором роде кумир. Тогда почему же этот… Вот блин! Всё-таки я туповатый. Целый день ломал голову над элементарной вещью. Ну конечно же! Приехала новая звезда. Более яркая. Известная личность, которая даже что-то там совершала. И про местную знаменитость подзабыли. А это обидно. Поэтому пришлую звезду надо опустить на землю, и желательно, чтобы она шлепнулась на задницу! И неважно, что эта звезда просто человек, а оборотень с момента полового созревания, когда он получает возможность оборачиваться, становится значительно сильнее его!
Я выдохнул, теперь все встало на свои места, теперь, надо бы только маслица в огонь плеснуть. Допив сок, не торопясь, собрал свою посуду на разнос и потащил его на стол, над которым красовалась надпись «грязная посуда». Когда уже шел на выход, проходя мимо Алены, остановился, нагнулся к ней и, улыбнувшись, спросил:
– Скажите пожалуйста, сколько сейчас времени?
Девушка непонимающе уставилась на меня, потом медленно перевела взгляд на стену, на которой висели большие часы, и нерешительно произнесла:
– А вон же часы!
И почему-то покраснела.
– Ах да! Простите, не заметил, – ещё раз улыбнулся я, после чего не спеша направился к выходу. Надеюсь, со стороны это выглядело именно так, как я и хотел. Ревность – сильная штука!
Вышел на улицу, постоял и так же неторопливо пошел к своему домику. Добравшись до дома, заходить не стал, а расселся на скамейке и опять задумался:
А какого лешего, собственно говоря, я прицепился к этому малолетке? Что он мне сделал? С человеческой точки зрения вроде бы и ничего, он спросил, я ответил, он не очень-то и наглел, так, самую малость, а я решил его проучить! Зачем? А затем, что от него убежала расстроенная Алёна! И мне это не понравилось. А почему не понравилось? Я с ними не знаком. Но тем не менее, расстроенная девушка меня зацепила. Почему зацепила? Не знаю. Может, она мне понравилась?! Такая, как она, не может не нравиться. Такая, как она, нравится всем! Вот и этот волчонок не смог спокойно пережить, что с его девушкой, а он именно так её, скорее всего, и воспринимает, разговаривает посторонний мужчина! Это, конечно, очень возможно. А может, и нет.
– Иди сюда, не прячься, я знаю, что ты там, – обратился я к кустам, растущим недалеко от скамейки. Кусты зашевелились, и из них выбралась девочка лет двенадцати, в нерешительности постояла и медленно подошла ко мне.
– Садись, – похлопал я ладонью по скамейке, и ребенок нерешительно присел на её краешек.
– Я могу чем-то тебе помочь?
Она помотала головой.
– Нет…
– А зачем ты здесь?
– Я должна вот это подсунуть вам под дверь, – и она показала небольшой конвертик, склеенный из листка.
– Это твое?
– Нет! Попросили….
– Ну ладно, я сейчас зайду в дом, и ты сделаешь то, о чем тебя попросили.
Хорошо! – девочка кивнула.
– Ладно, спасибо! – я встал, потрепал посланницу по голове и зашел в домик. Через несколько секунд на крыльце раздалось шебуршание, и под дверь проскользнул конвертик. Подняв послание, выглянул в окно и увидел, как по тропинке вприпрыжку убегает почтальон.
«Ну-с, посмотрим, что мне написали, – и я аккуратно раскрыл конверт. Мне ничего не написали, меня поцеловали, вот таким вот незамысловатым способом», – думал я, разглядывая красный отпечаток, который нанесла неизвестная мне особа, поцеловав листок предварительно накрашенными губами. Мило! Я аккуратно сложил листочек и спрятал его в сумку, пусть будет, посмотрим, что из этого выйдет. И лег спать.
На следующий день я поступил умнее. Пришел на завтрак пораньше, спокойно поел в компании просто орущих детей, чувствуя на себе только любопытные взгляды и ничего больше. После завтрака вышел во двор школы, уселся на скамейку и стал наблюдать за детьми. Уроки еще не начались, и они находились на улице, где было по-летнему тепло. Через пару дней каникулы, большинство детей уедет домой, кроме тех, кто сдает экзамены, и тех, кому некуда ехать. Прозвенел звонок, и орущая толпа исчезла в здании. На уроки, оказывается, не все пошли, у старшеньких уроков уже нет, они к экзаменам готовятся. В данный момент группа этих старшеньких прямиком направляется к моей скамейке, на которой я грел кости под жарким поздневесенним солнышком. Подошли. Я как сидел с закрытыми глазами, так и сижу. Поняв, что разглядывать спящего человека – занятие совершенно неперспективное, мой главный ревнивый оппонент заговорил:
– Мы знаем, кто вы, где работаете, и поэтому хотели бы, чтобы вы поделились с нами своим опытом. Продемонстрировали владение рукопашным боем.
Ну да, ну да! Как же! На имеющихся у них записях я азартно размахивал мечом да стрелял из пары видов оружия. Рукопашного или еще какого-то боя там и в помине нет! Не занимаемся мы борьбой с обезумевшими духами.
– Хорошо, – сказал я, не открывая глаз, – как вы себе это представляете?
– Между вами и одним из нас будет поединок!
– Всего с одним? – уточнил я, по-прежнему изображая спящего.
– Да! С одним! Со мной! Может быть, вы откроете глаза и посмотрите, с кем?! – начал раздражаться мой будущий соперник.
– Молодой человек, – улыбнулся я, – вы стоите спиной к солнцу, а я, если открою глаза, буду смотреть прямо на него, а это, согласитесь, не совсем приятно. И потом, мне абсолютно все равно, кто будет моим соперником. И еще, потрудитесь в ближайшее время сообщить мне, где и в какое время вы намерены перенять мой опыт.
И я чуть ли не захрапел, совершенно игнорируя присутствие этих дуэлянтов. Они потоптались еще некоторое время и разошлись. Я же остался сидеть, греясь на солнышке.
Минут через пятнадцать ко мне опять пришли гости, на этот раз – серьезные создания, которых я поприветствовал, уже поднявшись им навстречу, стоя. Два оборотня вроде наших Сергея и Гоши, я их видел в спортзале в роли тренеров, значит, преподают физическую подготовку. Мы представились друг другу, пожали руки, и я пригласил их присесть.
– Мы случайно узнали, – начал один из них, – что наши ребята предложили вам поединок, хотя не имели права этого делать, они все прекрасно знают, что человек не может с ними соперничать, поэтому зачинщик будет наказан.
– Совершенно, верно, – улыбнулся я, – он, как и вы, почувствовал, что я просто человек, а значит, он знал, когда вызывал меня поединок, что легко может со мной справиться. Вы не можете не согласиться, что это нечестно, и можете не сомневаться, он будет наказан, но не вами! Это им всем будет хорошим уроком, чтобы не совали свою башку в неизвестность!
И я опять улыбнулся.
– Значит, вы все-таки не простой человек?
– Я, скорее, необычный человек, … но человек.
После этих слов я встал со скамейки и попрощался с оборотнями:
– Извините, дела, надо бежать!
И я побежал к себе в домик, а то на виду мне покоя не дадут. Дома заварил себе кофе и с чашкой вышел на улицу, опять устроился на скамейке и стал ждать, скоро должны пожаловать ходоки и сообщить о месте рандеву. Но первый гость, вернее, гостья, оказался не совсем тем, кого я ожидал. Ко мне пришла Алёна и без всяких предисловий набросилась на меня:
– Вы не должны были принимать его вызов! Вы же знаете, что он оборотень! Он сильнее вас!
– Простите, Алёна, что перебиваю, – неужели вы беспокоитесь о моем здоровье?!
– Что?.. Ну да, наверное, – сбилась и покраснела девушка, – он не имеет права вас вызывать, он мог только с кем-нибудь из нас!..
– Я знаю это, поэтому и принял его вызов, чтобы кто-то другой не влез. Как, кстати, его зовут?
– Данил…. Он сильный, вам надо было отказаться, это всеми было бы воспринято нормально!
– Да! И это я знаю! Но бестолковость должна быть наказана. Ваш Данил, предварительно не подумав, загнал себя в очень неприятное положение, – улыбнулся я девушке, – победа над простым человеком не принесет ему почета, скорее, наоборот! А вот его проигрыш человеку будет ему особо неприятен. В этой школе это будут помнить долго!
«Ну надо же, какой я стал рассудительный! – пришла в голову саркастическая мыслишка. – Можно подумать, я сам всё и всегда обдумываю наперед, а не хожу большую часть времени с полностью отключенными мозгами!»
– Все равно вы не должны в этом участвовать! … Вы можете пострадать и…
– Простите, что опять вас перебиваю, а кто мог бы выйти вместо меня? Преподавателям, насколько я знаю, нельзя. А он, если не ошибаюсь, самый сильный в школе! Девушка покраснела и почти прошептала:
– Могла бы я…
– И ты бы справилась?! – удивился я, даже не заметив, что перешел на «ты».
– На тренировках счет в мою пользу! – не без гордости ответила моя защитница.
– Спасибо, мне очень приятно, что ты обо мне так беспокоишься! Но пускай все идет так, как я запланировал, а отомстить за меня ты всегда сумеешь!
– Вы запланировали?! Значит, вы сознательно согласились на поединок?!
– Да! – опять улыбнулся я, – поэтому давай посмотрим, чем все это закончится. И еще, каким образом принято уведомлять о времени и месте встречи?
– Все просто, кто-нибудь придёт и скажет… – она помолчала немного, – завтра, в десять часов утра, в спортзале, а кто придёт сообщить об этом, я не знаю, наверное, один из друзей Данила.
После этих слов Алёна попрощалась со мной и быстро ушла. Я пил маленькими глотками остывший кофе и раздумывал над тем, что она мне сказала.
Вот, значит, как! По силе она превосходит своего ровесника, а так быть не должно, мужчина-оборотень всегда значительно сильнее женщины-оборотня! Всегда! И по-другому быть не может! Но и Алёна не обманывала, я это знаю. Эта её сила, в компании с внешним видом, это не только странно, я бы даже сказал, что это удивительно!
Допив остывший кофе, я поставил чашку на скамейку и опять начал шевелить мозгами. Приехал я сюда не зря, факт! Она странная со всех сторон. Даже Оксана не могла противостоять Сергею или Гоше в спортзале, они были сильнее и быстрее её. Только будучи в образе, она превосходила наших оборотней в скорости, но в силе, тем не менее, им уступала. Оксана успешно расправлялась с обезумевшими оборотнями только потому, что у них, в прямом смысле слова, мозги не работали вообще, они не знали, что им делать и становились для неё легкой добычей!
«Ну, вот и посланники! – увидел я идущих к моему домику троих молодых людей, – сейчас сообщат место и время дуэли! Дюма отдыхает!» Устроившись удобнее на скамейке, я откинулся на спинку и опять закрыл глаза. Подошли, потоптались, я не реагировал. Тогда один из них кашлянул и громко сказал:
– Мы пришли, чтобы сообщить, что встреча будет завтра в десять часов утра, в спортзале!
Я, не открывая глаз, пробормотал:
– Да, конечно, обязательно буду!.. И повозился на скамейке, устраиваясь еще удобнее.
– Александр Андреевич! – не выдержал другой секундант. – Вам нельзя туда приходить, вы ведь это понимаете!
«О как! А это уже интересно!» – Почему? – соизволил я наконец посмотреть на визитёров.
– Вы не можете!.. Вы не оборотень, он же сильнее вас! – в голосе послышалось даже какое-то отчаяние. Я поднялся со скамейки, подошел к посланцам и уже серьезно поблагодарил:
– Спасибо, ребята! Я обязательно приму к сведению ваше предупреждение! Успокойтесь. Все должно идти так, как и должно идти. Завтра увидимся. И я, попрощавшись с ними, пошел в свой домик.
На следующий день с удовольствием позавтракал, так как привык уже к куче орущих детей. К этому детскому столпотворению я относился спокойно, потому что знал, завтра уеду и больше эту толпу не увижу и, самое главное, не услышу! А вот как это могут выносить преподаватели, я искренне не понимал, они с ними и сегодня, и завтра, и послезавтра, и всегда! С ума сойти! Я вышел из столовой и пошагал к директору, осталось только одно дело – получить официальное разрешение на занятия спортом.
– Здравствуйте, Клавдия Ивановна! – радостно поприветствовал я директора, заходя к ней в кабинет. – Вы не будете возражать, если я с одним из ваших выпускников в спортзале покувыркаюсь?
– Наслышана уже! И как вы умудрились? Конечно, не возражаю, навредить ему вы все равно не сможете. А сами-то не боитесь?
– Нет!
– Ну что же, тогда удачи! Но вы все равно поаккуратнее там! Они в этом возрасте еще не совсем могут соразмерять свои силы!
Я вышел от директора, выбрался на улицу и опять устроился на скамейке. Скамейки у них тут реально удобные, так бы сидел и сидел! Я и сидел, а когда подошло время, не спеша побрел к кузнице здоровья.
Спортзал был соединен с основным зданием галереей, но имелся вход и с улицы, куда я, собственно, и направился. Зайдя внутрь, понял, что народу в зал набилось много, учебный год практически закончился, поэтому собрались почти все. Увидев меня, ученики перестали галдеть, наступила прямо-таки театрально-трагическая тишина. Передо мной, как перед гладиатором, образовался коридор, по которому я и добрался до ристалища, по пути едва не задохнувшись насмерть от еле сдерживаемого смеха. Ну а как же! Идущий на смерть приветствует тебя!.. И все такое!
Данил ждал меня в центре зала, совершая какие-то замысловатые разминочные движения, приплясывая на месте. Одет он был в эффектно смотревшееся на нем черное кимоно. Увидев меня, он замер на месте и стал ждать, когда я к нему подойду. По его правилам я играть не собирался, пройдя шагов десять, остановился и стал ждать. Этот дуэлянт потоптался еще немного, но поняв, что ему, как инициатору, флаг в руки и барабан на шею, пошел ко мне. Не доходя до меня трех шагов, остановился, снял куртку, не глядя, отбросил её к зрителям, где её сразу же подхватили.
«Да! Этот лет через десять, может быть, станет таким же, как Серега! Красавец!» – думал я, разглядывая спортивный торс Данила. В отличие от известного мне Максима, этот не был забит мышцами, они у него были, скажем так, «явно выражены». Следовать примеру оборотня я не стал, незачем это. Снял куртку и протянул её стоящей ближе других ко мне Алёне. Девушка забрала куртку и молча отошла к другим ученикам.
К нам подошел преподаватель и спокойно сказал:
– Правила вы знаете, объяснять ничего не буду, до первой крови или до признания… Начинаете сами! И он отошел в сторону, показав руками зрителям, чтобы раздались в стороны, освободив больше места.
Данил начал первым, он прыгнул вперед, в полете выбросив правую руку для удара. Я стоял спокойно и, как в замедленном кино, наблюдал: вот он начинает движение, ноги отрываются от пола, и начинается неторопливый полет ко мне, его рука выпрямляется в ударе. Я немного отклоняю корпус назад и правой рукой отвожу его руку, захватывая её за запястье, а затем, продолжая траекторию движения руки Данила, своей левой рукой с силой толкаю противника в плечо, добавляя к поступательной энергии движения его тела немного своей. Результат был мне известен заранее. Данил, пролетев еще метров пять, врезался в стоящие возле стены подставки с обручами, снес их, и обручи с грохотом разлетелись в разные стороны.
Когда спортивные снаряды перестали кататься по полу и греметь, наступила тишина, можно сказать, мертвая тишина. Удивление этих ребят вообще-то понять можно, им с молодых ногтей вбивают в голову, что нельзя соперничать с человеком, нельзя его трогать, человек слабее, запрещено трогать того, кто слабее! Это закон! А тут такое… Я знал, что они даже не успели разглядеть, что я сделал. Короткое, от скорости размытое движение рукой, и их лидер, совершив нехилый полет, сидит на заднем месте и трясет головой, пытаясь прийти в себя.
Я стоял и с удовольствием слушал тишину: А вы как хотели, ребятки?! Думали, что всегда всё заранее известно и всё предсказуемо! Если человек, значит, слабый, и он обязательно проиграет?! Нет, детки! В жизни случается всякое, и вы должны это знать!
Данил наконец выбрался из замеса обручей и подставок и снова направился ко мне. Не надо было быть психологом, чтобы понять, что оборотень был не в себе от ярости. Я стоял и спокойно ждал, что произойдет дальше, злость Данила была мне понятна, но это была именно злость, ненависти я не чувствовал. Это уже радовало.
Молодой человек понял, что нахрапом жертву почему-то не взять, поэтому он начал кружить вокруг меня, делая обманные движения, выбирая момент для нападения. Вот, выбрал, но не стал нападать всем телом, а начал наносить короткие удары руками и ногами, надеясь на свою скорость. Для меня ничего не изменилось, я, слегка отклоняясь, отводил замедленные движения рук и ног соперника.
«Пора. Теперь и ты лови. Не все же мне защищаться», – и я ударил Данила в грудь, скорее, даже не ударил, так как ломать я ему ничего не собирался, а сильно и жёстко толкнул. Оборотень опять совершил полёт, но на этот раз врезался в зрителей, повалив несколько человек.
Ну вот и всё, что-то мне подсказывает, что на этом мы и закончим. Данил оттолкнул помогающие ему подняться руки, подошел ко мне, коротко поклонился и поблагодарил за урок.
О как! Не ожидал! Это, вообще-то, вызывает уважение! Когда юноша отвернулся и пошел к выходу, я его окликнул, негромко, но так, чтобы все слышали:
– Данил! … У тебя не было ни одного шанса. Можешь мне поверить. Ни одного! Вы все должны запомнить, жизнь вокруг вас не такая, как кажется. И она, к сожалению, может преподносить сюрпризы, иногда смертельные. И вы должны быть к этому готовы.
Потом я развернулся и не спеша пошел на выход из зала. Когда я уже брёл по тропинке, меня догнала Алёна.
– Александр Андреевич, ваша куртка! Вы забыли!
– А-а-а! Да-да, совсем забыл, – улыбнулся я, – спасибо! Вы мне помогли!
– Чем помогла? – удивилась девушка.
– Куртку подержала! – некоторое время мы шли молча, а потом я спросил:
– А чем вы собираетесь заниматься после окончания школы?
Девушка ответила, не задумываясь:
– Поступлю в какой-нибудь институт, где есть общежитие, а то квартиру от государства придется несколько лет ждать!
– А если я вам предложу жилье и интересную работу во время учебы? Пока учитесь, работать будете по мере возможности! Соглашайтесь, условия шикарные!
– А заочно учиться можно?
– Конечно, можно! А почему не очно?
– Знаете, я люблю и умею учиться, но… я не хочу опять сидеть за партой! Может быть, когда-нибудь потом. Вы не переживайте, я и заочно буду хорошо учится. Правда!
– Договорились, будете учиться заочно, с институтом определитесь сами, отпуска на сессии вам будут предоставляться.
– А где я буду работать?
– Там же, где и я – в исследовательском центре.
Я, не торопясь, продолжил идти, как вдруг понял, что иду уже один. Обернулся и увидел, что Алёна стоит и смотрит на меня, а её большие глаза стали еще больше. Я вернулся и, подойдя к девушке, пальцем приподнял ей нижнюю челюсть.
– Что-то не так? Она сначала покивала головой, потом покачала ею и, наконец, выдала севшим голосом:
– Все не так!
– Почему?! – теперь уже удивился я.
– Об этом центре все мечтают с детства. Все без исключения! Это такая интересная работа, там изучают всех! Туда попасть практически невозможно. Туда берут только самых выдающихся, и то очень и очень редко!
– Ну вот видите, как вам повезло. Так вы как, согласны или нет?!
– Да, – чуть слышно ответила Алёна, а потом, взвизгнув так, что у меня уши заложило, подскочила ко мне, поцеловала и убежала.
– Вот ведь!.. – выругался я. – Что я им, медом обмазан, что ли? – с другой стороны, я категорически не против того, чтобы такие девушки слизывали с меня эту медвежью радость! Даже очень не против!
Собственно, здесь мне больше делать было нечего. Я вернулся в школу, прошелся по коридорам, занятий уже почти не было, только старшеклассники бегали туда-сюда, наверное, какие-то консультации. Без приключений добрался до кабинета Ирины, получил разрешение войти, обговорил с ней доставку Алёны к нам в центр после сдачи ею ЕГЭ. Потом пошел в свой домик, собрался и направился на парковку возле школы, где оставил прокатную машину. Пока укладывал сумку в багажник, подошла Ирина и спросила:
– Поезд когда?
– Завтра утром.
– А почему сегодня уезжаете?
– Поезд рано, машину не успею сдать.
– Тогда сдавайте сегодня, а переночуете у меня, я живу рядом с вокзалом, минут пять пешком.
– С удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством, – улыбнулся я ведьме. И воспользовался по полной программе. Не выспался!
Утром, полусонный, выбрался из постели Ирины, и пока умывался, она сварила мне кофе. Попрощались просто и быстро, легко встретились, легко разбежались. Угрызения совести меня не мучили, я уже был один. Оксана от меня ушла. К Максиму ушла.
Я сидел в купе поезда, смотрел на пробегающую за окном картинку и вспоминал, как мы с Оксаной расстались. Мы с ней жили вместе почти год, как же я был счастлив. С удовольствием ходил на работу, с удовольствием возвращался домой, мы всегда были с Оксаной вместе, пока она с Ниночкой не съездила по делам нашей конторы в столицу. Когда они вернулись, я заметил, что она стала вести себя по-другому, начала сторониться меня. Раньше мы с ней целовались, где попало, лишь бы люди не смотрели, а теперь Оксана заявила, что надо соблюдать приличия. Потом она опять уехала в командировку, причем вызов пришел персонально на её имя.
Оксаны уже не было два месяца, на звонки она отвечала редко, ссылалась на занятость. Я уже понял, что произошло что-то очень нехорошее, но признаваться себе в этом не хотелось. Страшно было! А потом с удивлением узнал, что она перевелась в один из столичных ВУЗов. А затем, в довершение всего, она переводом ушла работать в наше управление, занимающее целый этаж в одном известном силовом министерстве.
Мне Оксана позвонила сама и каким-то чужим, бесцветным голосом сообщила, что полюбила другого человека и наши с ней отношения были ошибкой. Она говорила что-то еще: о нашей жизни, о Максиме, о том, что я должен её понять и простить. Я не сказал ей в ответ ни одного слова, просто слушал и молчал. А когда наконец осознал, что произошло, я, наверное, на какое-то время умер, так как просто перестал себя чувствовать и осознавать. В себя пришел в лесу, где сидел, прижавшись спиной к сосне. Сколько времени я там пробыл, не знаю. Мне кажется, что именно это дерево, тянущееся к солнцу, и спасло меня, поддержало, дало мне силы. Но по прошествии времени мне стало казаться, что в этом лесу было что-то еще. Был чей-то голос, чьё-то прикосновение, которое вывело меня из небытия.
Я не умер и не потерял рассудок, напротив, предательство Оксаны было для меня таким ударом, такой встряской, что я вспомнил всё. Я просто пошел домой, не в свою квартиру, к своим странным жильцам, а именно домой. В родительский дом. Я позвонил в двери, открыла моя мама, я зашел и сказал:
– Здравствуй, мам… Извини, меня долго не было! – а потом сел прямо в коридоре на пол и заплакал! Я, как маленький ребенок, жаловался маме на свою несчастную жизнь, рассказал ей обо всем, о том, что я очень любил девушку, а она от меня ушла. Рассказал, что жизнь у меня не складывается, что она несправедливая и мне очень плохо. Мама ничего мне не говорила, она села рядом со мной на пол, гладила меня по голове, и её руки, как когда-то в детстве, несли облегчение и снимали боль. Я вдруг вспомнил, как когда-то давно, когда я был маленьким и мне было страшно, я прибегал к маме, утыкался лицом в её колени, и когда она меня обнимала, страхи уходили. Мамины руки были самой надежной защитой! Еще тогда, в детстве, я верил, что мама сможет меня защитить от любой беды! И вот сейчас, когда я чувствовал мамины руки, я в это верил, верил, как никогда! Мама ведь теперь рядом со мной! Вот она! Она поможет! Мама меня никогда не предаст и всегда будет меня ждать, где бы я ни был!
Я не помню, как добрался до своей комнаты и уснул. Проснулся через сутки, мне было очень плохо и тоскливо, но я был дома и умирать уже не хотел! Я вспомнил всё до мельчайших подробностей, как будто никуда и не уходил! Вспомнил даже нашего старого кота, которому уже, наверное, лет двадцать и которому папа уже лет пятнадцать каждый день грозится свернуть шею, но всё никак руки не доходят!
На работе я взял неделю без содержания и всё это время проводил со своей семьей. А потом вспомнил про своих жильцов в брошенной мной квартире. Сходил туда вместе с сестрой, она восприняла их с таким энтузиазмом, что своим ненормальным призракам я мог только посочувствовать. Еще через несколько дней, преодолев огромное расстояние, ко мне вернулся Мелкий, он не остался с Оксаной, видимо, почувствовал, что моя связь с ней разорвалась. И теперь он опять постоянно таскался за мной.
Не знаю, почему мне вдруг так ясно вспомнилось наше с Оксаной расставание. После того, как я вновь обрел свою семью, моя память услужливо загнала всё, что было связано с ней, куда-то на задворки сознания, и я не мог себе ясно представить даже образ Оксаны. Мой развитый инстинкт самосохранения, по всей вероятности, посчитал воспоминания об Оксане вредными для моего разума и, чтобы я не свихнулся, притупил воспоминания о ней. Тогда почему я сейчас вспомнил все так ясно и четко, как будто это случилось вчера, с той лишь разницей, что сейчас я не чувствовал себя умершим? Даже настроение не испортилось, только досада на неприятные воспоминания. Ну что же, буду ждать что-нибудь связанное с ней! Не зря же моя память мне её подсунула.
Я улегся на нижней полке, вытянулся настолько, насколько мне позволило купе, закрыл глаза, и опять моя память напомнила мне событие, на этот раз приятное, когда золотоволосая волчица поцеловала меня, узнав, что будет работать в нашем центре. Я улыбнулся, с удовольствием вспомнив мягкие губы Алёны, на секунду прижавшиеся к моим, и спокойно уснул.
Приехал утром и прямо с железнодорожного вокзала направился на работу. Добравшись на такси до своей родной конторы, побежал в комнату отдыха, надеясь застать там Семёныча, но не застал, зато встретился с Сергеем, отдыхающим на работе от своей Лисички, которая, находясь на восьмом месяце, изводила его по полной программе.
– Привет, как съездил? – с подвыванием зевнул он.
– Удачно. Не видел, куда медведь мог бублики спрятать? – спросил я, копошась в шкафу, пытаясь их найти.
– Не, не знаю! А откуда ты знаешь, что он их вообще приносил?
– Он обещал к моему приезду!.. Всё нашел! – обрадовался я, наощупь определяя баранки в пакете и извлекая его из шкафа.
– Сейчас главное успеть сожрать их втихушку, пока другие любители не набежали, – продолжал радоваться я, развязывая пакет и высыпая баранки на разнос.
Мы успели! Наелись, чаю напились, и даже три штучки остались, которые Серега решил утащить своей Ниночке. Но спокойно посидеть не получилось, позвонила Мария Николаевна и попросила зайти к ней в отдел, новости есть. Ничего не поделаешь, новости надо узнавать, особенно такие, о которых не говорят по телефону. Повздыхал над нелегкой судьбой человека, разменявшего несколько лет назад второй десяток, которому после чая с баранками не дают спокойно посидеть и подремать. Неохотно оторвался от кресла и потопал в научный отдел. Добравшись до массивной двери, ведущей в место, где бал правили ведьмы, с удивлением обнаружил, что не могу туда попасть. Код сменили! До плановой смены, насколько я помнил, еще целая неделя. Странно все это. Нажал кнопку вызова и стал ждать, когда меня осмотрят со всех сторон. Наконец щелкнул замок и дверь приоткрылась, зашёл, поздоровался с охранником.
– Что за дела? Что случилось? Почему не пускают?
– Точно не знаю, – пожал тот плечами, – велели усилить бдительность. Вроде где-то на юге были нападения на наших! Двоих убили!
Я присвистнул:
– Ладно, давай бди! Пойду, узнаю подробности.
И я пошел к начальнице, отметив про себя, что охранник уже переодет в «Ратника», на котором в открытой кобуре примостился ГШ.
Добрался до кабинета старшей ведьмы не сразу, по дороге меня несколько раз останавливали, здоровались, задавали вопросы, которые мне теперь приходилось решать по долгу службы. В общем, съеденные мной с таким удовольствием бублики Семёныча нигде не отложились. Но, в конце концов, добрался до кабинета Марии Николаевны, постучался и, услышав: «Входите, Александр Андреевич, ждем!» – вошел и уселся в кресло, стоящее возле стола.
Вся верхушка была в сборе: обе ведьмы, Алексей Геннадьевич, Семёныч, Николаич, ну и я, конечно, куда же без меня!
– Докладываю, – начал начальник, – а то слухи разные ходят. Народ будоражат. Он помолчал немного, собираясь с мыслями, и продолжил:
– Итак, как вы уже знаете, в южных краях у нашего ведомства есть два филиала, не больших, но и не маленьких, там же есть и школа, подобная той, в которой побывал Александр. Кстати, в эту школу уже отбыл Георгий, в качестве охраны, туда же будет направлен еще десяток наших ребят из разных контор, которые возьмут школу под плотную охрану. На всякий случай.
Так вот, на служащего одного из этих филиалов было совершено нападение при помощи холодного оружия. Специального оружия, содержащего большую долю серебра. Убить не смогли, оборотень оказался сильным, много лет отслужившим в морской пехоте, он сам убил одного из нападавших и серьезно ранил еще двоих. Но поскольку нападающих оставалось еще пятеро, он понял, что, будучи раненым, не справится с таким количеством противников, поэтому ушел от них, прыгнув в море. В воду за ним никто лезть не отважился, а у него хватило сил доплыть до небольшого островка, находящегося рядом с берегом, где он обернулся и после восстановления вернулся в контору.
Николаич замолчал, встал, подошел к окну и некоторое время смотрел на лес, окружавший наше здание, потом медленно проговорил:
– Было еще нападение, на этот раз они смогли убить одного оборотня и одного человека. С этими двумя нападавшие решили не рисковать и просто расстреляли их из ружей. При вскрытии из тел погибших была извлечена серебряная картечь.
После небольшой паузы начальник закончил:
– Нас попросили оказать помощь нашим южным коллегам, так как полиция приступила к поиску сектантов, уверовавших в существование оборотней, которых можно убить только серебром. А значит, ничего не найдут, даже если перетряхнут все свои секты.
– Почему не найдут?! Сектанты как раз и могут желать смерти оборотням! – удивился Семёныч.
– Согласен, – не стал упрямиться Николаич, – могут, но только в случае, если эта секта служит свету, ну или еще чему-нибудь светлому. А много ты знаешь таких сект? Правильно, ни одной не знаешь! Нет таких! Сектанты поклоняются какому-то своему темному богу, а оборотни в их понимании являются слугами тьмы. Поэтому эти дебилы будут привечать оборотней, а не убивать их! А ненормальные приверженцы учений света, в принципе, не могут никого убить, они, наверное, даже вилками не пользуются, потому что те похожи на колющее оружие!
Здесь мы имеем дело с теми, кто действительно знает, что существуют и оборотни, и ведающие, и знающие, и духи. С кем-то вроде пресловутого Всеслава. Хотя насчет духов и ведающих не уверен, о них могут и не знать. Поэтому, Мария Николаевна, Александр, Семёныч, собирайтесь, готовьтесь, поедите купаться на море, оно там совсем рядом с вами будет.
«Ну да! Конечно! Купаться мы едим! Как же!» – грустно подумал я, вспомнив, как во время поездки на озеро пару раз мне действительно пришлось искупаться. Впечатления, незабываемые!